Владимир Сазанов - Двуединый [СИ]
— Ладно, уговорили, — я подумал о том, что мне все равно пора было обзаводиться знакомствами. — Только прошу вас, не сегодня.
— Через неделю, — успокоил меня Крис. — Двадцатого числа прием у Дэвиц. Крайне подходящий случай.
В конце концов мы распрощались, отправляясь в разные стороны: Денова к себе, а мы со Штефаном ко мне.
Ли Кристина Денова— А почему именно на прием к Дэвиц? — спросила Кристина, едва они с братом оказались в карете. — Нас же приглашали послезавтра на вечеринку к Стейтам.
— Потому что он может после первого же выхода снова закрыться у себя дома. Так пусть это будет хотя бы приличный выход, а не какая-то мелкая вечеринка, — ответил Кристофер, захлопывая дверь экипажа изнутри.
— А я бы с удовольствием пришла под ручку с Абелем и на вечеринку, — Кристина мечтательно подняла глаза к потолку.
— Если он еще захочет пройтись с тобой под ручку. Ты уже забыла про Мелисанду? — Кристофер улыбнулся сестре.
— Все я помню. Но подать мне руку он никогда не откажется, а учитывая, что Мелли всего лишь Лу, то для всего света я буду подругой Абеля.
— Ровно до того момента, пока он не придет куда-нибудь с ней. Или еще с кем-нибудь.
— Не будь занудой, Крис. Зато в этот раз буду блистать я. За ним все курсантки охотятся не меньше, чем за тобой, — она показала брату язык.
— Просто интересно, тебе-то зачем? Ведь наше положение достаточно высоко, чтобы за тобой бегали женихи, а не наоборот.
— Какие там женихи? Во всей академии лишь трое Ли. Один уже дважды женат, второй урод, а третий так гордится своей принадлежностью к императорскому дому, что задирает свой нос так, как будто он, по меньшей мере, Ла. Или мне выбирать из тех, кто ниже титулом? Так там либо наглецы, либо скромники. И каждый второй думает о статусе, что приобретет, женившись на мне. Что в них интересного, кроме возможности взять себе несколько мужей?
— Хотя бы и так, — Кристофер засмеялся. — Одна из маленьких прелестей титула — иметь несколько мужей. Или жен.
— Такому бабнику, как ты, такое может и интересно, а мне нет. Зачем несколько, если среди множества Ло сложно найти даже одного подходящего. Иметь двух плохих супругов еще хуже, чем не иметь ни одного. К тому же, я и не собираюсь замуж. Мне всего лишь пятнадцать.
— А как же Абель?
— А у Абеля есть Мелисанда. Если ты не заметил, я хочу пройтись с ним под ручку и потанцевать. Про замужество я не говорила ни слова, — Кристина резко отвернулась от брата, взмахнув собранными в хвост волосами.
— Ну не сердись, — Кристофер изменил свой тон с насмешливого на примирительный. — Просто ты так упорно зовешь его на все мероприятия подряд, что мне показалось, будто он очаровал тебя как мужчина.
— А даже если и так? Почему он не может очаровать? Разве он уродлив или глуп? Или его положение не соответствует нашему? Ах да, я забыла. Он же Гнец. То есть хитрый и подлый шпион, втирающийся в доверие.
— Крис, прекрати, — взмолился Кристофер. — Ты будешь припоминать мне однажды сказанную глупость до конца жизни. Я уже давно понял свою ошибку.
— Неужели? — Кристина повернулась к брату и посмотрела на него делано удивленными глазами.
— Да. Ну, какой из Абеля шпион. Он скорее спрячется ото всех, чем будет втираться в доверие. Я думаю, он и с нами так часто общается только потому, что тебе тогда пришла идея попроситься в одну группу. Так что я давно выбросил из головы подобные мысли.
— Ты все-таки бываешь разумен. Иногда, — Кристина повернулась на сидении полностью, сев лицом к брату.
— А теперь, когда мы решили, что именно я дурак, ты мне расскажешь? — Кристофер посмотрел на нее умоляющими глазами.
— Расскажу что? — спросила сестра.
— Про Абеля. Он действительно нравиться тебе как мужчина? Ты хотела бы выйти за него замуж?
— Я как-то не думала о таком, — улыбнулась Кристина. — Может быть. Во всяком случае, он не вызывает отвращения. С ним можно поболтать. И при таком муже мне все бы завидовали. Но я как-то еще не думала о супружестве. Вообще.
Ла Абель ГнецМинут десять мы просто шли молча. Пока не покинули территорию академии.
— Я могу спросить? — поинтересовался Штефан.
— Разумеется, — сказал я. — Ты имеешь право на некоторые ответы.
— Ключевое слово «некоторые», я полагаю? — не смог удержаться от язвительности он.
— Ты правильно полагаешь, — поддержал его легкомысленный тон я.
Мы засмеялись.
— Расскажи о своем умении драться, — попросил, наконец, Штефан. — Я понимаю, что у тебя могут быть свои секреты, но мне бы хотелось иметь некоторое представление о твоих возможностях в свете предстоящей совместной работы.
— Беда в том, что я сам имею лишь весьма отдаленное представление о них. Это не совсем мои умения. Можешь считать меня жертвой некого эксперимента.
— Проект «Двуединый»? — уточнил Штефан.
— А ты очень информированный, — я не ожидал этого, но удивлен не был. — Что ты о нем знаешь?
— Немного. В основном общеизвестные факты.
— Ладно. Тогда сейчас ты услышишь историю с другой стороны, — я погрузился в воспоминания. — Знаешь, я по большому счету, не помню ни сам проект, ни то, что было после. Так, обрывки. Отдельные моменты, ощущения, сильные чувства — я ведь был ребенком. Просто однажды у меня появилась подруга. Ее звали Диана. Самого момента нашего знакомства я не помню, и сейчас мне кажется, что она всегда была рядом со мной. А тогда… Как ты думаешь, что чувствуют родители, когда видят, как их ребенок разговаривает с несуществующим человеком?
— Не знаю, — сказал Штефан. — Никогда не был родителем.
— Я тоже не знаю. Но, судя по их поведению, они не обрадовались. Я говорил с Дианой, как шестилетний ребенок может разговаривать с, ну скажем трехлетним. Это были не слова — ощущения, образы, интуитивные понятия. У меня никогда не было друзей, а она изменила это. Может, тогда я и придумал ей имя. Рассказать о ней родителям было, наверное, первой серьезной глупостью в моей жизни. Помню, как мать плакала, прижимая меня к себе, и обещала, что меня вылечат от голосов в голове. Из всего сказанного ею я понял лишь то, что они хотят лишить меня Дианы — убить ее. Испытанный тогда страх не могу забыть до сих пор. Со мной работал психо Мирдин. Я выспрашивал его о том, что и как он делает, чтобы понимать, как правильно бороться с ним. Немного странно, но Мирдин всегда подробно рассказывал и описывал свои действия. Он даже учил меня азам и рекомендовал некоторые книги. Возможно, он надеялся, что практика в искусстве психо позволит мне легче перенести последствия столь серьезного вторжения в разум. Не знаю. В любом случае я много читал и практиковал то, о чем узнал, на собственном разуме. Сколько все длилось, сейчас сложно установить. Но где-то от полугода до года. В конце концов, мое сознание обрело условную стабильность. Что конкретно из наших действий привело к этому — неизвестно.
